СЕМЬ ЛЕТ СПУСТЯ

книга вторая

Глава 1.

Первый выход в политику.  Бунт бизнес-партнера.

- Итак, возобновим наши диалоги  семь лет спустя. Со времени тех событий, о которых я спрашивал, а ты рассказывал в первой книге, много воды утекло. В твоей жизни произошли перемены: отгремели бурные дела в бизнесе, достигнут первый серьезный успех в политике – ты стал народным депутатом Украины. Сами эти события, многие из которых имели общественный резонанс, их осмысление – все это может быть интересно нашим читателям. Давай, так же, как и в первой книге, будем придерживаться хронологий событий. То есть я буду  спрашивать, а ты  рассказывать обо всем по порядку.  Начнем с того, как ты первый раз, в 2002 году, был кандидатом в народные депутаты. Знаю, тогда в самой организации  «Громадский контроль» велась дискуссия – идти или не идти в политику. Выбор был сделан в пользу политики. Почему? Каковы были аргументы этого выбора?

- Знаешь, тогда мне просто очень надоело ходить по политикам и просить у них помощи по тому или иному вопросу, решения которого требует общественная жизнь. Хотим мы того или не хотим, возможностей у политика несравненно больше, чем пусть даже у популярного общественного деятеля.

Вот яркий тому пример: вот уже полгода года я в должности секретаря Комитета Верховной Рады по вопросам борьбы с организованной преступностью и коррупцией, и сейчас я одним своим письмом могу решить в десять раз больше, чем, например, системные манифестации десяти областных организаций «Громадский контроль». К тому же, считаю, что, на самом деле, это очень правильно, когда известная общественная организация представлена в парламенте. Здесь и  право законодательной инициативы. То есть проблемы, которые имеются в общественной жизни, теперь можно решать и законодательно.

Да, тогда, в 2002 году, у нас, в «Громадский контроль»  некоторые были против того, чтобы я баллотировался, чтобы шел в политику. Считаю, то были просто дармоеды. Им и так было хорошо. Они убеждали меня: ты, мол, такой жертвенный, ты должен отказаться от политики. Конечно, почти все, что зарабатывал, я тратил на «Громадский контроль». То есть на них. Получалось, что я, мол, буду таким героем, и они всем смогут рассказывать, какого героя они знают. И что самое главное – отказываться от участия в политике тогда  уже было совершенно нелогично. Ведь «Громадский контроль» тогда уже поднялся до такого уровня, что без законотворчества двигаться дальше уже было невозможно. Поэтому и было принято решение баллотироваться в депутаты по шестьдесят восьмому мажоритарному округу.

- А почему  было решено идти именно на этот избирательный округ, в Житомирской области? Насколько я знаю, выбор был. В частности, обсуждалась возможность выдвигаться в Луганской области, там, где ты родился, и где «Громадский контроль» имел очень сильные позиции.

- Выбор был. Я мог баллотироваться в нескольких местах. А почему Житомир, именно Малинский избирательный округ? Оттуда родом мой отец. Это одна из моих родин, скажем так.

- Там же село Вышевичи, где прошло твое детство?

- Да, и, к тому же, там, там мой дед стал Героем Социалистического труда, он работал директором совхоза, и фамилия Волга там очень звучала. Там же действовала очень сильная организация «Громадского контроля» - в шести районах, которые входили в округ, до десяти тысяч человек были членами «Громадского контроля». Это огромное количество людей, и все они эффективно работали.

- С какими проблемами ты столкнулся во время той избирательной кампании?

- Дело в том, что на тот момент, как оказалось, я не совсем понимал, как надо вести избирательную кампанию на мажоритарном округе. Я пришел туда с идеями, и стал что-то рассказывать… Но даже при том, что я пришел туда только с идеями, в общем, имел все шансы выиграть выборы.

- Но, если бы это были совместные публичные выступления кандидатов, если бы была борьба идей – тогда, наверное, там бы избрали тебя. Но там, похоже, было нечто другое.

- Тогда выборы выиграл Анатолий Писаренко. Я был третий. Второе место взял небезызвестный Виталий Журавский.

Надо сказать, что там сработали технологии. Буквально до последней недели я шел, опережая своих оппонентов на серьезное количество процентов. И, вдруг, совершенно неожиданно для меня, Журавский применил технологию грязи. Он выпустил стотысячным тиражом газету «Комитет антимафия». Может, помнишь, был такой комитет, его возглавлял Григорий Омельченко.

- Да, конечно.

- Но, как потом выяснилось, ни Омельченко, ни другие члены этого комитета никакого отношения к выпуску той газеты не имели. То есть, то была чистой воды фальшивка. В ней утверждалось следующее: Волга – наркоделец, он держит несколько подпольных порностудий, имеет несколько порномагазинов в Киеве, и, вообще, вся его деятельность – криминал.

И вот эта грязь появилась на округе за неделю до выборов. Времени опротестовать, опровергнуть, что-то доказать у меня уже просто не было.

И это серьезно повлияло на избирателей – там достаточно набожный народ живет. Это с одной стороны. А с другой – совершенно уникально выстроенная избирательная кампания Анатолия Писаренко.

Анатолий – известный человек, в прошлом многократный чемпион мира. Он действовал вообще гениально. Знаешь, мне бы просто совесть не позволила так поступать. В общем-то, это был гениальный обмен избирателей. Что он делал? Объезжал все сельхозпредприятия, встречался с директорами, просил, чтобы на встречу с ним те собрали всех жителей своих сел.

И вот идет собрание. Он говорит: «Значит так,  каждую посевную я буду полностью обеспечивать ваше предприятие дизельным топливом. И вы поменьше слушайте то, что рассказывает вам Волга, всякие там идеи насчет контроля власти, – все это чушь собачья! А я вам помогу конкретно!»

Потом он подзывает своего юриста: «Дай мне договор». Тот подает. Там написано: «Обещаю предприятию два трактора». Люди говорят: «А, может, три?». Он говорит: «Хорошо, три трактора!» «Еще, – говорит, – обещаю пятьсот тонн солярки! Вот печать. Вот подписываюсь. Все!»

И он по всем селам раздал такие бумаги, люди говорили: «Он же подпись и печать поставил». Но, когда он раздавал эти бумаги с подписями и печатями, народ еще как-то сомневался – выполнит ли он свои обещания. А далее Анатолий поступает просто потрясающе. Он покупает всего шесть вагонов солярки. В общей сложности, ее стоимость около шестидесяти тысяч долларов.

- Я, вообще-то, слышал, что он небедный.

- Знаешь, шестьдесят тысяч долларов – это не такие уже большие деньги, чтобы, потратив их, купить себе депутатский мандат. Особенно, если учесть, что кое-кто тратит на это два-пять миллионов.

И вот что он делает? Он раздает по одному бензовозу этой солярки каждому сельхозпредприятию. Люди в восторге: «Ох, как классно!» Он говорит: «Это только начало. Вот вы меня сейчас только выберете, и сразу же будет запущена револьверная поставка». Но его адвокаты забили в эти договора некоторые пункты, которые счастливым приобретателям солярки не были заметны. И как только избирательная кампания закончилась, как только Анатолий стал народным депутатом, его адвокаты все эти договора опротестовали в судах, и больше ни капли солярки никому не поступило. И больше ни одного раза Анатолия Писаренко на шестьдесят восьмом округе никто не видел.

Писаренко и Журавский явно использовали технологии подкупа избирателей. Причем, оба ловят друг друга на подкупе и подают судебные иски. И, что самое интересное, оба эти иски выигрывают. Суд и одно и другого снимает с дистанции. Но тут я совершил ошибку. Ведь, даже после того, что произошло, после выхода той фальшивой газеты, в которой меня так сильно обгадил Журавский, у меня все равно еще были серьезные шансы. От меня зависело одно единственное. Я должен был на протяжении двадцати четырех часов, в соответствии с законодательством, обратиться в Центральную избирательную комиссию с требованием о снятии их с выборов. Но мои адвокаты это прошлепали. Были как раз выходные, и они решили, что это можно сделать на протяжении семи дней. А потом, как оказалось, это с моей стороны было самое главное упущение. Если бы я тогда на протяжении двадцати четырех часов обратился в ЦИК, то их сняли бы, и я стопроцентно стал бы народным депутатом.

- А какова была картина выборов по результатам голосования?

- Писаренко – двадцать две тысячи голосов, Журавский – шестнадцать, я – четырнадцать. Все остальные остались далеко позади.

- Тогда, во время выборов, знаю, был такой эпизод. Местные руководители обратились к тебе с просьбой провести газ. Ты договорился с несколькими бизнесменами, они согласились помочь финансово, но при одном условии: расходование денег на строительство должно вестись прозрачно. Местные руководители отказались.

- Да, их не устраивало проведение самого газа, или интересно было получить деньги на газ. А потом они знали, что с ними делать…

- Тогда, уже после выборов, ты постоянно бывал на том округе, помогал людям.

- Дело в том, что тогда очень активно действовали представители «Громадского контроля», и во время той избирательной кампании я успел дать целый ряд обещаний, которые не мог не выполнять, понимая, что впереди политическое будущее. И потом, пока Писаренко был депутатом, я на протяжении всех этих четырех лет, с 2002 по 2004 года, фактически, работал там народным депутатом, не имея полномочий депутата.

- По-моему, Писаренко сейчас не является депутатом?

- Нет. Да и, будучи депутатом, он, вообще, очень интересно себя вел, даже не бывал в парламенте. Появился только тогда, когда там были крупные потасовки и надо было физически защищать Литвина. Он и в Украине почти не бывает. Он живет в Америке. Делает там бизнес, а тут ему было интересно доказать что-то самому себе. В результате шестьдесят восьмой округ на четыре года остался тогда без депутата.

- После выборов была судебная тяжба. Кто кому и что доказывал?

- Принцип был очень простой: бороться надо до конца. Я и боролся до конца. Суть – доказать, что, так как Писаренко и Журавский были сняты судом, ЦИК не имела права их регистрировать. На самом деле, правда там до сих пор на моей стороне. Просто все уперлось вот в эти самые двадцать четыре часа. Я обжаловал в суде бездействие ЦИК, которая просто не исполнила решение суда. Но… Анатолий Писаренко имел дружественные отношения с тогдашним мером Киева Александром Омельченко, а тот, в свою очередь – очень серьезное влияние на Председателя Верховного Суда. И какими-то, скажем так, интересными методами им удалось убедить Верховный Суд, что, мол, Волга – это несерьезно, а вот Писаренко – конкретный парень, который знает, как конкретно решать вопросы… И вот эти, в общем-то, конкретные решения, они и определили, кому быть народным депутатом.

- Как эмоционально ты пережил то поражение? Знаю, что уныние, упадок духа – это тебе не свойственно, но тем не менее…

- Удар был не после решений судов. Удар был в день голосования. Все-таки, несмотря на то, что меня оклеветали, что имел место неприкрытый подкуп избирателей, все равно мы верили в то, что люди во всем разберутся и победа будет за нами. И вот ночь, когда с избирательных участков стали поступать результаты. Когда данные пришли с Радомышльского района, они были великолепны, то есть я выигрывал, шел с большим отрывом. Но, когда уже пришла информация с других районов, стало ясно, что там везде у меня второе-третье место. И когда под утро были собраны все данные, я понял, что серьезно отстаю, на семь-восемь тысяч голосов. Вот тогда был удар. Для меня, для моей команды. Потому что мы все-таки верили.

Что было потом? Выпили все хорошенько. Жена очень сильно переживала, что я буду расстроен. Потом отоспался. Понял, что проиграл. Более того, понял, что и в судах выиграть не удается. Тем не менее, решил пройти все судебные процедуры. Потом началась очень активная работа. Решил, что своими добрыми делами докажу, кто был прав, а то – нет.

  - Теперь в нашем разговоре мы подошли к самому интересному, а именно к тем драматическим событиям, которые разыгрались сразу же после выборов, когда один твой давний бизнес-партнер, друг семьи, похоже, махнул на тебя рукой и решил списать со счетов. Тогда имело место крупное противостояние, в конфликте были задействованы: с твоей стороны – силовые структуры, с его стороны – бандиты. Все балансировало по лезвию бритвы. В конечном итоге – ты отстоял себя, свое место под солнцем. Расскажи, как все это происходило.

- Это, действительно, очень интересная и очень драматическая история. Дело в том, что той избирательной кампанией я занимался почти целый год. В это время мой основной партнер, не будем называть его фамилию, назовем только имя – Олег…

Давай все же разъясним читателю, что Олег – это тот самый человек, с которым ты начинал бизнес, тот самый человек, семью которого в свое время захватили в заложники львовские бандиты, требуя выкуп (об этом рассказывается в нашей первой книге), а ты тогда, задействовав все свои связи в Министерстве внутренних дел, спас и его, и его семью.

- Да, тот самый Олег. Так вот пока я занимался выборами, он, как впоследствии выяснилось, системно воровал. Но это еще полбеды. Олег и целая группа из нашей корпорации, которая его поддержала, создали несколько инвестиционных фондов, через которые стали прокачивать деньги корпорации. Как оказалось, только наличкой было украдено больше одного миллиона долларов. А сколько прокачано через эти инвестиционные фонды, через другие оборудки, это установить оказалось почти невозможно. Потом я узнал, что они еще во время выборов, тайно от меня собравшись, приняли решение, что, если я не стаю депутатом, они меня вычеркивают, как не представляющего больше для них интереса. И потом, как только я проиграл выборы, они начали действовать.

- Деликатный вопрос, если не можешь – не отвечай: а как тебе обо всем этом стало известно?

- Было так. Олег со всей этой компанией отдыхает за рубежом, кутит в Турции. И совершенно случайно один из моих знакомых оказался рядом. Получилось так, что этот мой знакомый знал, кто они, а они не знали кто он, во всяком случае, они и подумать не могли, что он со мной в дружественных отношениях. И вот под воздействием хороших доз спиртного, они там неоднократно сидели и обмывали ситуацию. Этот мой приятель вернулся раньше, позвонил мне, мы встретились, и он сказал: «Василий, я не знаю, что там у тебя происходит, но эти твои ребята, они о тебе отзываются очень нелестно, и мне почему-то кажется, что они тебя сливают».

И пока они еще были там, гульбенили в Турции, я затеял аудиторскую проверку корпорации, Когда я посмотрел результаты этой проверки, да и главные бухгалтера, ведущие направления, все мне тихонечко рассказали – мне вырисовалась полная картина того, что они затеяли. Я продумал, как действовать, обо всем договорился с нашей очень хорошей командой областного «Беркута», с которым у нас был договор на охрану. Сказал бойцам «Беркута», что на днях нам придется действовать, мы будем брать офис под усиленную охрану. Далее я дождался, пока Олег прилетел из Турции. Он же по-прежнему разыгрывал, что мы лучшие друзья. Я пригласил его в ресторан. «Как дела?» – «Отлично». Далее я ему все выложил. Сказал, что мне известно то-то и то-то. «Как ты объяснишь то, что произошло?» Оле был в шоке. У него задрожали руки. Он сразу же оглушил себя стаканом коньяка и стал говорить следующее: «Василий, ты меня должен понять, это нельзя называть предательством, ты действуешь по жизни очень рискованно, я должен был создать финансовые гарантии для своей семьи…» Как будто у меня нет семьи. «Я тебе половину всего отдам», – начал заверять меня Олег. Я говорю: «Слушай, Олег, давай успокоимся, потом, через пару дней, поговорим». На самом деле на тот момент я для себя решение уже принял. И ночью офис корпорации был взят под охрану «Беркута».

Тогда мне во многом помог Витя Рощик. Был такой офицер СБУ, в то время он возглавлял у меня Службу охраны. И, честно говоря, если бы не он, то я бы сейчас уже с тобой не сидел.

- То есть там была угроза для жизни?

- А я сейчас расскажу, что тогда происходило. Начну с того, откуда у меня появился Витя Рощин. Меня попросил Владимир Иванович Радченко, он был тогда Председателем СБУ, взять Витю к себе на работу. Дело в том, что Витя заболел раком, и по состоянию здоровья он уже не мог работать в СБУ. И Владимир Иванович попросил тогда: «Возьми этого парня и помоги ему, насколько это возможно». Он у нас работал, а мы ему помогали, как только могли – оплачивали операции. Витя уже умер – царствие ему небесное! После его смерти мы купили квартиру его жене. Парень он был очень хороший и очень сильный специалист. В общем, когда все это произошло, Витя Рощик, я, бойцы «Беркута» - все вооружились, забаррикадировались и даже остались в офисе на ночь. И когда Олег приехал на работу, мы не пустили в офис ни его, ни его людей. Ну, и тут началось. Олег понял, что он в полнейшем пролете. Ведь, на самом деле, почти все ценные бумаги находились в офисе, отчетность – в офисе, деньги – в офисе. Даже при том, сколько он наворовал со своими товарищами, тут все равно находились достаточные активы.

- Что было потом?

- Потом Олег привез львовских бандитов. Вскоре нам стало известно, что он готовит убийство. Моя семья и ближайшие родственники были под охраной. Предложение кого-то из моих ребят о том, чтобы сделать превентивный шаг, на опережение, мы откинули сразу же. И усиленно искали решение. Я не могу сейчас рассказать всех тонкостей операции, которая проводилась. Ее как раз проводил Витя Рощик. Все нужно было сделать очень тонко и, что самое сложное, не выйти за рамки правового поля. Для того, чтобы выжить, мы должны были действовать на грани фола. Каким образом у нас на руках оказывались материалы, подтверждающие контакты Олега с бандитами, говорить не буду. Скажу только, что каждый день я знал по часам, где и кто находится, что говорит, и даже видел, кто и как говорит. И когда стало известно, что Олег меня заказал, и что за этот заказ он уже заплатил семьсот тысяч долларов, вот тогда я предложил схему.

Там был один посредник, который все время бегал между мной и Олегом. Я пригласил его к себе и продемонстрировал ему кое-какие материалы, из которых он понял, что, в случае, если со мной что-то случится, и эти материалы станут известны, тогда конец не только Олегу, но и ему, посреднику. На следующий день люди Олега просили, умоляли, чтобы я отдал им оригиналы. Я сказал: «Ребята, оригиналы всех материалов находятся в разных местах».

- А как вели себя бандиты, узнав, что контакт засвечен?

- Бандиты, узнав, что принятый ими заказ задокументирован, обложили Олега серьезной данью и уехали. Мне же через посредников дали определенного рода гарантии, которые были подтверждены очень авторитетными людьми из их мира, о том, что все угрозы снимаются.

На этом вся эта история закончилась, и я тогда уже стал вырабатывать стратегию корпорации самостоятельно. Нам удалось вырваться из той очень сложной финансовой ситуации, в которой оказались в результате этих событий. Далее корпорация начала очень мощно работать. И потом я для себя принял решение – оставить бизнес и заниматься исключительно политикой.

- Василий, после этого рассказа у меня возникает вопрос: а как после всего случившегося, ты относишься к людям? Ведь, с Олегом вы вместе начинали бизнес, дружили семьями. Наконец, ты спас его семью, когда ее захватили бандиты. Мы все вместе не раз выпивали у тебя на даче. И вдруг такая драма: Олег заказывает Василия – это уму непостижимо.

- Да, нет никакой драмы. В-первых, я очень рад тому, что мне удалось в той очень сложной ситуации найти единственно правильное решение, и что я еще раз убедился в том, что в состоянии не паниковать, а действовать четко, холодно, расчетливо. А выход из любой ситуации всегда есть. Всегда. Если ты только холоден и рассудителен.

Что касается Олега, то я просто увидел, что это человек мелкий. Мелкий и жадный, хотя и умный.

- Но после этих событий уже, наверное, невозможен такой юношеский, романтический порыв – типа, мы друзья, безоговорочно верим друг другу.

Да, это была очень серьезная инъекция против безоглядной доверчивости. Я еще раз убедился в том, насколько верным является принцип Мерфи – «если что-то предрасполагает к нарушению, то в общей массе обобщений это нарушение обязательно произойдет». И тогда уже, руководствуясь этим опытом, я планирую и строю свои отношения с людьми, тем более, если это деловые отношения, только в очень четких правовых рамках. Исхожу из того, что, если возникнет ситуация, при которой человеку представится возможность кинуть, он обязательно канет. Посему я лучше не дам ему такой возможности. Я буду действовать по евангельскому принципу – «не искушай».

Тем не менее, все эти события не сделали меня разочаровавшимся в людях. Если бы я людьми был очарован, тогда – другое дело… Здесь мои духовные искания, они мне дали полную картину того, что такое человек. И я не имею по этому поводу никаких иллюзий. В данном случае я просто увидел одно из проявлений человеческой слабости. Но от этого я не перестал любить людей. Просто я понимаю, какие они. Ты же все равно любишь своего ребенка, каким бы он ни был непослушным. А, понимая это, лишний раз вздохнешь: ну, что, мол, поделаешь … таков человек.